Ошибка твоего прошлого
— Она тебе не мать, ну как ты не понимаешь! Я тебя вырастила! Такой сверток из детдома принесли, — у порога на коленях металась женщина, цепляясь за ноги дочери.
— И как мне теперь быть, а? Ну скажи! Отпусти! Отпусти, слышишь?!
Катя вырвалась из объятий и вылетела из квартиры. А Людмила так и осталась сидеть у двери, захлебываясь слезами. Перед глазами стояла картина: вот она, молодая Люся, вцепилась в руку мужа. Пара стояла в кабинете, куда внесли крошечную девочку. Малышка крепко спала, но на секунду приоткрыла глазки и снова уснула.
— Отказница. Мать — девчонка, но здоровая. Родила и сразу отказалась, — без церемоний пояснила соцработница. — Ребенок в норме, но есть нюансы… психологические.
— Вы должны понимать, что дети из роддомов, попавшие к нам, — особенные. Они адаптируются, но не сразу. Не все родители к этому готовы, — вступила психолог.
— Что именно вы имеете в виду? — спросил Сергей, муж Людмилы.
— Отказники бывают… отстраненными. Могут издавать странные звуки — так они успокаиваются. Иногда проявляют агрессию. Ребенок попадает в новую среду, и даже взрослым детям это тяжело.
Людмила слушала, но не пугалась. Она знала: справится. И Сергей справится.
Мысли прервал лязг ключей. Женщина вскочила, надеясь, что вернулась Катя. Но на пороге стоял Сергей — растерянный и бледный.
— Ты чего тут? Что случилось? — испуганно спросил он. — Где Катя?
— Катя? Ушла к своей… матери, — Людмила рухнула на пол и зарыдала.
Сергей сел рядом.
— Значит, пришло время, Люсь. Мы сто раз это обсуждали. Ты обещала принять любой ее выбор.
— Помню, — прошептала женщина. — Но я не думала, что будет так больно.
Муж обнял жену. Шестнадцать лет они скрывали от Кати, что она приемная. Девочка быстро привыкла, но ни дня не проходило без страха: а вдруг узнает?
И вот этот день настал. В отсутствие матери Катя искала старый альбом. Ей все чаще говорили, что она не похожа на родителей: смуглая и крепкая, рядом со светловолосыми худощавыми Сергеем и Людмилой. Катя в шутку спрашивала: «Может, меня в роддоме перепутали?» Людмила бледнела, и пару раз Кате даже вызывали «скорую».
Девушка решила разобраться сама. В поисках альбома она наткнулась на наволочку со свёртком. Развернула — и выпалила старые бумаги. Первая же строчка ударила, как обухом:
«Акт о рождении №1342456. 13.02.2004. Жен. пол. Вес: 3245 г. Рост: 52 см. Мать — Ковалёва Светлана Игоревна. 02.11.1986 г.р.»
— Мама, что это? — Катя трясла бумагой. Лицо опухло от слёз, но голос был спокоен.
— Катюша… Где ты это нашла? — Людмила потянулась за документом.
— Сейчас будем обсуждать? Или тебе не «мама», а «тётя Люда»?
— Не говори так! Я твоя мать! Единственная!
— А по документам — нет! — резко бросила Катя.
— Доченька… Мы должны были сказать раньше, но боялись твоей реакции.
— А сейчас не боитесь?!
— Каждый день боюсь, как кошмара…
— Не понимаю, как можно врать столько лет! Я же чувствовала! Все вокруг видели, что я на вас не похожа! — лицо Кати вдруг прояснилось. — Вот почему ты так реагировала на мои шутки про подкидышей! А я-то думала, что ты просто мнительная…
— Мы тебя не украли! Ты была крохой, с недобором веса. Мы выходили, вырастили! Никогда не думали, что ты не родная!
— А я теперь думаю! И как с этим жить?!
Людмила пыталась обнять дочь. Умоляла поговорить. Но Катя отстранилась и стала собираться.
— Куда ты?!
— К матери.
— Ты с ума сошла?! Где ты её искать будешь?!
— Уже нашла. В интернете.
— А если ты ей не нужна? Катя, подумай! Мы растили тебя с отцом!
— Я всё решила. Она сама меня нашла. Добавила в друзья, ответила. Готова встретиться. И это ваша вина! Если бы не ваша ложь, всё было бы иначе!
Катя выбежала, оставив мать на пороге. Больно было видеть, как та рыдает на коленях. Но внутри клокотала злость. Обняться и плакать вместе — не вышло.
В кафе её ждала Светлана. Аккуратная укладка, модный маникюр, идеальный костюм. Она улыбнулась:
— Привет.
— Здравствуйте… — Катя запнулась.
— Ты на бабушку похожа.
— Хоть на кого-то! — вырвалось у Кати, и она покраснела.
— Хочешь поесть? Угощаю.
— Нет, спасибо… Мама блины с творогом делала, сытные… — Катя замолчала, поняв, что ляпнула глупость.
— Значит, живёшь хорошо? Не обижают?
— Нет, что вы. Людмила с Сергеем — чудесные родители. — Катя снова споткнулась о слова.
— Может, всё-таки покушаешь?
— Не надо. Я хочу поговорить. У меня столько вопросов… Про вас, про отца, про семью…
— Катя, тебя интересует одно: «Почему?»
Девушка смутилась. Светлана угадала. Но та продолжила:
— Мне было семнадцать. Мой отец — твой дед — требовал избавиться от тебя. Я не смогла. Но в роддоме подписала отказ. Отец — человек строгий, уважаемый. Узнай кто-то — его бы осмеяли.
— Светлана… Вы искали меня?
— Один раз. Через четыре года. Виделась с Людмилой. Предлагала деньги — отказались. Потом вышла замуж. Родила Сашу, потом Дашу. Погодки, сорванцы! — глаза Светланы засветились.
Катя сидела напротив женщины, бросившей её, и слушала, как та с теплотой говорит о своих детях. Потом узнала, что муж Светланы не в курсе про «ошибку прошлого».
— Ему незачем знать. У него бизнес, поездки. Ты же понимаешь? Если нужны деньги — помогу. Учеба, жильё — обращайся. Но чтобы дальше этого не заходило. Моя жизнь — это моя жизнь.
Катя молчала. Комок подкатывал к горлу.
— Я»Хорошо, что я успела понять, кто моя настоящая семья,» — прошептала Катя, крепче прижимаясь к Людмиле, и в этот момент почувствовала, как тепло родительских рук разгоняет всю боль и обиду.
