Анна устало шагнула в прихожую. С улицы валил снег, и холодный ветер бил в лицо. Она с трудом стянула шубу и сапоги, когда услышала знакомый голос:
— Привет, родная! — Дмитрий, как всегда, встретил её с тёплой улыбкой.
— Привет, — слабо улыбнулась она в ответ, чувствуя, как голова раскалывается после тяжёлого дня.
— Поужинаем? — предложил он.
— Сейчас переоденусь и начну готовить, — вздохнула Анна, автоматически направляясь в спальню.
— Всё уже готово. Садись, отдохни. Я ждал тебя.
Она замерла на секунду, потом тихо кивнула:
— Спасибо… Я сегодня на грани…
Когда она вернулась на кухню, стол был накрыт. Тёплый запах тушёной картошки, борща и чая с лимоном наполнял комнату. Анна опустилась на стул и с благодарностью посмотрела на Дмитрия.
— Ну, как день прошёл? — начал он, но не успел договорить. Зажужжал телефон.
Анна глянула на экран: незнакомый номер.
— Алло?.. — и вдруг побледнела, вцепившись в трубку. — Как?.. Где?.. Я еду!
Анна бросила вилку, словно обожглась, и уже через десять минут мчалась в такси. Её мать поскользнулась на обледенелой лестнице возле дома и попала в больницу. В приёмном покое диагноз прозвучал как приговор — компрессионный перелом позвоночника. Операция, долгая реабилитация. Полгода в постели — минимум.
В палате лежала женщина, которая ещё вчера ворчала, но сама варила щи и драила полы. А теперь — беспомощная, прикованная к кровати. Анна едва сдерживала слёзы.
Дмитрий был рядом с первого дня. Он приезжал, когда Анна не могла. Носил передачи, сидел с тёщей, рассказывал, как потихоньку оживает сад во дворе и как Анна справляется на работе.
Когда мать выписали, начался настоящий ад. Анна разрывалась между работой, аптеками и домом. Готовка, уход, бесконечные капризы матери — сил не оставалось совсем.
Однажды вечером она прибежала к Дмитрию. Измученная, она разрыдалась, едва закрыв за собой дверь:
— Я не выдерживаю, Дима. Это слишком. Я ещё и виню себя — это же мама…
Он молча выслушал. Потом, не говоря ни слова, пошёл в спальню и собрал вещи.
— Ты что делаешь?! — растерянно вскрикнула она.
— Переезжаю к тебе. Теперь твои проблемы — мои. Если тебе тяжело — я рядом. Вместе справимся.
Сначала Анна не верила. Она знала характер матери — колючая, упрямая, не терпящая чужих на своей территории. Но Дмитрий сдержал слово. Ни жалоб, ни скандалов. Он просто стал частью её новой жизни.
Утром он будил её чаем и давал поспать лишние полчаса. Сам стирал, гладил, варил кашу для матери и что-то вкусное для Анны. Он подшучивал над тёщей, терпел её капризы и даже острые замечания.
А когда началась реабилитация — он был незаменим. Поддерживал, когда мать Анны училась вставать, вёл по лестнице, помогал с упражнениями. Вечерами вместо отдыха снова готовил ужин и убирался.
И самое главное — он не жаловался. Никогда.
Подруги Анны, которые раньше хихикали: «Любовь на голом энтузиазме долго не живёт», теперь смотрели на неё с лёгкой завистью. Не каждая могла похвастаться мужчиной, который вставал в шесть утра, чтобы вымыть пол после ночного конфуза у тёщи, или сам штопал наволочки, когда старые пришли в негодность.
Однажды Анна, глядя, как Дмитрий вытирает матери руки, сказала:
— Я боялась, что ты уйдёшь. Что не выдержишь. А ты… Я даже не знаю, как бы жила без тебя.
Он лишь пожал плечами:
— Любовь — это не цветы и рестораны. Это когда ты держишь за руку человека, который лежит и не может ответить. И когда ты не убегаешь, потому что знаешь — сейчас он нуждается в тебе больше всего.
Через полгода мать Анны смогла стоять сама. Ещё через месяц — ходить с палочкой. А через два — снова варила суп и возилась по дому. И даже шутила, что зятя ей послали с небес.
Тем временем у Дмитрия вырос доход. Его повысили. И первым делом он снял новую квартиру — просторную, светлую, с ванной, которая уже не напоминала поле боя.
И именно там он сделал Анне предложение.
Она сказала «да» без раздумий. Не потому, что теперь у них были деньги. А потому, что она увидела настоящего человека. Того, кто в беде не сбегает. Кто делает больше, чем просто любит — поддерживает, терпит, защищает.
И когда подруга в следующий раз спросила:
— Ну что, а где твои мечты о Мальдивах, о бриллиантах? Теперь тебе и этого хватает?
Анна лишь улыбнулась:
— Да. Потому что самое ценное — не лежит в витрине ювелирного магазина. Оно варится на кухне, когда ты плачешь, а он молча обнимает и подсовывает ложку горячего супа.
И от того тепла, что они создали вдвоём, в этом мире стало чуточку больше настоящего счастья.
